Вступление в брак — важнейшее событие в жизни каждого человека. Создавая семью, человек обретал самостоятельность и самодостаточность. Воспитывая детей, он продолжал свой род в новых поколениях и выполнял высшую общественную функцию человека, укрепляя общество и государство. И римляне именно в этом видели предназначение брака. А потому важное значение придавалось и всем сторонам вступления в брак, прежде всего свадьбе. Практически у всех народов свадьба выходит за рамки личного дела двух людей и рассматривается как общественное явление, которое затрагивает интересы и судьбы целого коллектива — родственников, которые отныне вступают в иные отношения с людьми, ранее им чужими, соседей и всех окружающих жителей, рядом с которыми возникает новая семья. И все это многообразие личных, родовых, обтественных и даже имущественных связей преломляется и воплошается в одном из самых радостных, красочных, пронизанных глубоким внутренним высшим смыслом и религиозными представлениями обрядов — свадебных церемониях.

Римляне придавали этим церемониям особое значение и сакральный смысл, который отражал их подход к самому браку и положению в нем женщины. Как говорили сами древние: грек женится, чтобы иметь законных детей и хозяйку в доме; римлянин — чтобы иметь подругу и соучастницу всей жизни, в которой отныне жизни обоих сольются в единое нераздельное целое.

Римское право признавало две формы заключения брачного союза. В соответствии с одной из них девушка переходила из-под власти отца или заменявшего его опекуна под власть мужа, и ее принимали в семью супруга по обычаю conventio in manum («переход под власть супруга»). В ином случае она оставалась под властью своего отца, основой брака было просто обоюдное согласие на совместное проживание без особых юридических процедур (sine comventione in manu). И хотя с I в. до н.э. последняя форма стала вытеснять все другие, наиболее полноценным считался все же первый способ. Но он также имел различные религиозно-правовые формы, в которых мог быть совершен обряд бракосочетания.

Древнейшим видом брака была confarreatio (букв. «совершение обряда с полбенным хлебом») — наиболее торжественная и официальная форма, чаще всего использовавшаяся римлянами. Обряд совершался главным жрецом — Великим понтификом и фламином Юпитера. Во время него читались молитвы богам и совершались жертвоприношения хлебом или лепешкой из полбяной муки, которой обносили также новобрачных и гостей, обязательно было присутствие десяти свидетелей. Заключение брака в форме confarreatio имело и религиозный характер, так как высшие жреческие должности были доступны только детям, рожденным супругами, сочетавшимися браком в форме конфарреации.

Другой формой брака была coemptio (досл. «купля»), когда девушка переходила из-под власти отца под власть мужд путем своего рода символической «продажи» невесты ее будущему супругу. Этот обряд обставлялся всеми атрибутами обычной торговой сделки. Жених-«покупатель» в присутствии пяти свидетелей ударял монетой по весам, которые держал специальный посредник при торговых сделках — весовщик, как бы уплачивая цену. Затем он брал девушку под руку и объявлял ее своей собственностью. Девушке, однако, полагалось выразить согласие на свою «продажу», иначе договор лишался силы. Обряд этот удивительно похож на известную присказку сватов во время русской помолвки: «У вас есть товар, у нас — купец!» В Риме эта форма брака стала исчезать уже в конце Республики, а последние сведения о ней относятся к эпохе правления императора Тиберия.

Наконец, бытовал и брак в форме usus (букв. «пользование»). Правовой основой такого вида брака было совместное проживание женщины под крышей дома супруга в течение не менее года (ср. совр. «гражданский брак»). При этом женщина не должна была провести вне дома супруга более трех ночей. После истечения этого «срока давности пользования» женщина признавалась законной женой, находившейся во «владении» мужа. Если женщине не нравился муж, она искала возможность провести несколько ночей вне дома мужа и тем самым избавиться от его притязаний. Но такая примитивная форма брака стала пережитком еще в Ранней республике, редко заключалась уже в I в. до н.э., а при Августе была формально упразднена.

Независимо от формы бракосочетания свадьбе предшествовало обручение. Но если в Греции согласие на брак от имени девушки давал только ее отец или опекун, то в Риме молодые люди обычно сами принимали решение, публично произнося взаимные брачные обеты. Каждый из них на вопрос, обещает ли он (она) вступить в брак, отвечал: «Обещаю». После совершения всех необходимых формальностей жених и невеста считались помолвленными, хотя письменно это обещание никак не скреплялось. Обручение, или сговор, было тихим домашним праздником, на который приглашались только родные и друзья. Жених вручал будущей жене монету как символ заключенного между их родителями свадебного соглашения или железное кольцо, которое невеста носила на безымянном пальце левой руки. Золотое кольцо вошло в обиход довольно поздно. К вечеру устраивали пир для друзей обеих семей и гости подносили молодым «спонсалии» — подарки на обручение. Если одна из сторон решала расторгнуть договор, она должна была уплатить особую пеню.

Свадебные обряды были связаны с культом богов — покровителей земли и ее плодов, поэтому важное значение имел выбор сроков свадьбы: самым удачным временем для вступления в брак считалась вторая половина июня, а также период сбора урожая, когда покровительствующие земледельцам божества особенно благожелательны к людям и одаривают их щедрыми плодами земли. Неблагоприятны были весь март, посвященный богу войны Марсу, май, когда справлялисъ дни поминовения мертвых Лемурии, а духи усопших выходили из-под земли, и первая половина июня, занятая работами по наведению порядка и чистоты в храме Весты. Запретными были и дни поминовения умерших — римляне верили, что в этот день открывается ход между миром живых и миром мертвых.

Накануне свадьбы невеста приносила в жертву богам Ларам свои детские игрушки и одежду, которую она носила в девичестве. В торжественный денъ ее обряжали в простую длинную тунику прямого покроя, которая была стянута белым шерстяным поясом, завязанным сложным «геркулесовым узлом». Волосы расчесывали на шесть прядей, в которые вплетали шерстяные нити, и косами укладывали вокруг головы. Лицо невесты прикрывала короткая фата красно-золотого или шафранного цвета и венок из цветов, собранных ею собственноручно (обычно вербена или майоран). Поэтому невеста в Риме называлась «нупта» («укрытая покрывалом»). На тунику надевалась палла такого же яркого цвета, что и покрывало. Наряд жениха не отличался от его повседневной одежды — тоги. Со временем утвердился обычай украшать голову миртовым или лавровым венком.

Любое торжество в Риме начиналось с гаданий — ауспиций и жертвоприношений богиням Теллус и Церере, дарующим щедрые урожаи. Позднее к ним присоединилась богиня, покровительница семьи Юнона. Невесту к жениху и гостям выводила «пронуба» — своего рода сваха, или посаженная мать. Это была почтенная женщина, обязательно состоявшая в одном браке. Она помогала невесте при гадании и соединяла руки невесты и жениха в знак взаимной верности. Если гадания оказывались благоприятными, новобрачная сама совершала жертвоприношения, принимая на себя тем самым роль жрицы домашнего очага в доме мужа. Иногда молодые усаживались в специальные кресла, поставленные рядом и покрытые шкурами жертвенного животного, а потом обходили вокруг алтаря; впереди несли корзину с предметами культа. Затем десять свидетелей подписывали брачный контракт на табличках, в котором определялось приданое жены. После окончания религиозных церемоний начинался свадебный пир, сначала в доме родителей невесты, затем — в доме молодоженов. Пиры затягивались допоздна и в знатных семьях нередко отличались роскошью. Император Август даже установил законом норму трат на свадебное угощение: тысячу сестерциев. За столом обязательно подавали особые пирожные, которые гости уносили с собой.

После пиршества наступала вторая часть торжества — deductio, проводы новобрачной в дом ее мужа. В память о традиции, когда невесту просто похищали (вспомним похищение сабинянок при Ромуле), невеста должна была сопротивляться, вырываться и плакать. Но пронуба вырывала ее из объятий матери и передавала мужу. Пышную процессию открывал мальчик, который нес факел из прутъев терновника или боярышника. Считалось, что злые силы не смеют подступиться к этому дереву. Этот мальчик должен был быть из семьи, где оба родителя были живы — римляне старательно избегали участия в церемониях в той или иной мере «нечистых» (морально), или «несчастливых» людей, чтобы их внутренняя ущербность не перешла на новобрачных. За мальчиком шествовала новобрачная, ее вели под руки двое других мальчиков — тоже не сироты; за ними несли символы домашнего труда: льняную кудель и веретено с прялкой. Далее шли родственники, друзья, знакомые и незнакомые. Свадебный кортеж сопровождали флейтисты и певцы, звучали свадебные песни и шуточные куплеты (фесценнины). По пути участников процессии осыпали орехами в знак того, что жених вступает теперь во взрослую жизнь и кончает с детскими забавами. Но правильнее сказать, что орехи символизировали плодородие, и их обилие должно было обеспечить новой семье обильное потомство. Вспомним аналогичные обряды у других народов: молодых осыпали тем злаком, который был наиболее распространен — рисом, просом и т.п.

На пороге нового дома новобрачную ждал ее муж, встречавший ее ритуальным приветствием. На это невеста отвечала знаменитой формулой: «Где ты, Гай, там и я, Гайя». По представлениям древних, в этой формуле выражалась идея неразделимости супругов. Затем новобрачная смазывала двери дома, куда она входила как будущая мать семейства, жиром кабана — животного, посвященного Церере, или волка — жертвенного зверя Марса, и украшала дверной проем цветными лентами из шерсти. Это должно было обеспечить благосклонность Ларов новой семье. Молодую переносили через порог на руках, чтобы она не споткнулась (дурной знак!). Муж принимал ее «водой и огнем»: обрызгивал водой из домашнего колодца и подавал ей факел, зажженный от домашнего очага. Этим обрядом молодая жена приобщалась к новой семье и ее святыням.

Наконец, пронуба вводила молодую жену в атрий ее будущего дома, где стояло супружеское ложе, находившееся под опекой божественного гения-покровителя семьи; к нему и обращала новобрачная свои моления даровать ей защиту и помошь, здоровье и благополучное потомство.

Наутро гости собирались вновь в доме молодоженов на пирушку после большого застолья. В их присутствии жена совершала жертвоприношение на домашнем алтаре, принимала гостей, угощала их и даже усаживалась за прялку, дабы показать, что она уже приступила к обязанностям хозяйки дома. Существовали и местные вариации свадебных обычаев. Например, отправляясь в дом мужа, новобрачная должна была иметь при себе три медные монеты: звоном одной из них она в пути заручалась помощью местных богов, другую отдавала мужу (возможно, как символ «купли» жены), а третью монету приносила в жертву Ларам.

Но учтем, что все эти торжественные обряды, которые происходили при большом стечении народа, совершались только при первом вступлении женщины в брак. При вторичном заключении брака вдова или разведенная женщина ограничивалась только принесением взаимного брачного обета, нередко даже без свидетелей. Но в целом свадебные и брачные обычаи сохранялись у римлян в течение долгих столетий.