Это дерево не является чем-то из ряда вон выдающимся, оно — одна из краеугольных основ повседневной жизни народов умеренного и тропического пояса Северного полушария нашей планеты и как таковое почиталось с древнейших времен. Дома из бревен вяза находят археологи при раскопках неолитических поселений. Советы, как пересаживать и растить вязы, когда их лучше рубить, содержатся в трудах древних римлян — Марка Порция Катона, Колумеллы, Плиния Младшего.

Древесина вяза ценится за прочность и красоту, необычную текстуру: с желтовато-белой заболонью и темно-бурой сердцевиной. «Она на диво крепка, упруга, вязка, тверда и вековечна», — отмечает ботаник С.Красиков. Ее легко обрабатывать, она не загнивает в воде и потому используется в строительстве, мебельном и столярном производстве, машиностроении, подземных и подводных коммуникациях, судостроении. «Если достойной ты ждешь от полей божественных славы, для рукояти в лесу присмотрев молодую вязину, изо всех сил ее гнут, кривизну придавая ей плуга», — советует Вергилий в «Георгиках».

На Руси из древесины вяза делали братины, ковши, чаши, ложки, спицы, посохи. Монастырские живописцы особенно отличались в изготовлении и росписи таких поделок. В Кирилло-Белозерском монастыре под Вязниками была изба токаренная для производства деревянных посохов, кочерег, точеных сосудов, ложек и иной столовой утвари. Кирилловские ложки славились по всей России и стоили, в отличие от прочих, не 11, а 20 алтын за сотню. В Кирилло-Белозерской летописи встречаются упоминания об этом виде монашеского послушания. Есть, например, запись о том, что в 1562 году, при Иване Грозном, крестьяне свезли в монастырь вязовых отесков на 104 чаши!

Североамериканские индейцы ирокезы делали корьевые лодки из коры вяза. В измельченном виде она использовалась в кожевенном деле — для дубления кожи, и в народной медицине — при ожогах и для лечения глаз.

Общеславянское название этого дерева вяз/ваз/вьяз — «от глагола вязать, поскольку лыко этого дерева было гибким и могло применяться в этом процессе», — указывает лингвист М.Фасмер. А по В.И.Далю — еще и потому, что дерево вязина, вязовина, вязник, вяз — «одно из самых гибких, из которого делаются вязки, ободья, полозья».

О значимости в крестьянском хозяйстве вязовой коры и луба говорит и другое его славянское название — берест, родственное имени березовой коры бересты (от др.-инд. бхуриас — «светлый, сияющий»). И еще одно — ильм/илем/илим (от индоевропейского вельм — «рвать, драть, совлекать» и валка — «лыко»).

В марте—апреле, до появления листьев, на ветках вяза расцветают маленькие цветы, собранные в соцветия-пучки, — ценные медоносы. А в мае—июне созревают плоды-крылатки с семечком в центре — миниатюрные «летающие тарелки». В старину их заготавливали на корм коровам, свиньям, лошадям. А китайские кулинары готовят из недозрелых плодов вяза изысканные экзотические салаты — вкусные, питательные и полезные.

Вязы, оплетенные виноградной лозой, римские крестьяне в шутку называли «женатыми» (maritae), уподобляя их симбиоз брачному союзу, отчего вяз почитался и в культах божеств любви и брачных уз — Афродиты-Венеры, Эрота-Купидона, Гименея.

У англичан еще в шекспировскую эпоху выражение «вяз и виноградная лоза» (elm and vine) стало крылатым и обозначало верных любовников.

 Так пальцы вяза
 Корявые плющ (у Шекспира: vine, виноград. — В.Б.) 
 женственный сжимает. 
 Как я люблю тебя, как обожаю! —

 Мой муж! За твой рукав я уцеплюсь, 
 Мой крепкий вяз! Лозою обовьюсь 
 Вокруг тебя, чтоб мощь твоя и сила 
 И мне, бессильной, крепость сообщила, 
 И разделить что может нас с тобой? — 

В драме классика американской литературы Юджина О’Нила «Любовь под вязами» (1924) два вековых вяза, нависающие над фермой Кэботов, прикрывая ее своими ветвями, — символ мучительной раздвоенности героини и обуревающих ее страстей, стихийного, оргиастического начала, изначально заложенного в женской природе, по мысли драматурга: «Кажется, что они защищают и одновременно подчиняют его (дом. — В.Б.) себе. В их облике есть что-то до ужаса человеческое — мрачное, ревнивое, всепоглощающее, разрушительное. Они гнетуще нависают над домом». Героиня говорит, что неотступные желания, обуревающие ее, — как «они, эти вязы».

Греки сажали вязы на могилах героев, веря, что кора и листья таких деревьев обретают особую целебную силу. Считалось, что в дерево, посаженное на могиле, переселяется душа умершего героя, продолжая в его обличье свою земную миссию защитника и покровителя, ритуальной ипостаси божества.

«Вязы богаты листвой», — пишет Вергилий. «Листву вязовую срезай своевременно, складывай ее, пока она не пересохла, на корм овцам и волам», — наставляет Катон. Не только в Италии, но и в Индии и Тибете скармливали скоту листья и молодые ветви вяза. Да и люди в голодное время не брезговали ими. «Инии же мох едаху, сосну, кору липову и лист ильм, кто что замысля», — сообщает древнерусская Никоновская летопись под 1230 годом.

Именно с листьями вяза связана самая таинственная из легенд, сложенных о нем в Древней Италии.

 Вяз посредине стоит огромный и темный, раскинув 
 Старые ветви свои; сновидений лживое племя 
 Там находит приют, под каждым листком притаившись. 

В историческое время римляне верили, что души их умерших предков лары обитают в святилищах-ларариях: и в домашних, семейных — ящичках с фигурками родовых ларов, и в придорожных, компитальных (от лат. компита — «перекресток»), общих для сельской округи помещениях, где каждый глава семьи развешивал изображения своих ларов в виде кукол или шерстяных шаров.

В древнейшую эпоху эти изображения развешивались на ветвях священного дерева вяза; с этого дерева тени умерших во сне приходили к живым, принося им радостные или зловещие сновидения, в зависимости от того, каким был человек при жизни — добрым или злым, и кем соответственно стал — добрым духом ларом/маном или злым ларвом/лемуром. Чтобы задобрить последних, римляне приносили им жертвы в праздник Лемурий, а добрых ларов благодарили жертвами в праздник Компиталий.

В валлийской поэме «Битва деревьев» (IХ—Х вв.), приписываемой древнему барду и магу Талиесину, говорится: «Мохом обросший вяз не в силах был сдвинуть корни и плелся в хвосте, пугая врагов кряхтеньем и скрипом». «Вяз (llwyf) на Британских островах считался символом старости», — комментирует кельтолог В.В.Эрлихман. Еще бы, ведь иные из этих исполинов доживают до 600 и более лет!

Вязы-долгожители издавна использовались как ориентиры при зарывании кладов. «— Где было солнце? — Над дубом. — Где была тень? — Под вязом. — Сколько надо сделать шагов? — На север — 10 и 10, на восток — 5 и 5, на юг — 2 и 2, на запад — 1 и 1 и потом вниз», — записал в ХVII веке приближенный короля Карла I Стюарта, и с помощью этого пожелтевшего, выцветшего листка сыщик Шерлок Холмс в ХIХ веке нашел сокровище в подвале старинного замка («Обряд дома Месгрейвов» Артура Конан Дойла).

«На землях, прилегавших к крепости Жизор, — пишут М.Бейджент, Г.Ли и Г.Линкольн в своем нашумевшем бестселлере «Святая Кровь и Святой Грааль» (1982), — раскинулся луг, так называемое Священное Поле. Согласно средневековым хроникам, это место почиталось еще с дохристианских времен. Посреди Священного Поля стоял древний вяз. Утверждали, что ему 800 лет и что девять человек, взявшись за руки, едва могли обхватить его ствол».

Это дерево называли Вязом Мира: под его развесистой, тенистой кроной традиционно встречались и вели переговоры английские и французские короли.

В августе 1188 года во время одной из таких встреч между их телохранителями возникла потасовка из-за случайно пущенной кем-то стрелы. Англичане уехали, прервав переговоры, «и французский эскорт обратил свой гнев на старое дерево, — рассказывает историк Режин Перну. — Толстенный ствол посекли в щепки, так что от вяза ничего не осталось».

Французский король Филипп II Август был недоволен случившимся, и недовольство его объяснялось отнюдь не соображениями экологии. Почитание священных деревьев было распространено среди французских крестьян. По стране поползли суеверные слухи. Когда год спустя умерла любимая жена Филиппа, королева Изабелла Фландрская, и впоследствии, когда вторичный брак с Ингеборг Датской долгие годы не мог совершиться из-за внезапно постигшей короля импотенции, а третий, с Агнессой де Мерани, заключенный при жизни второй жены, стал причиной отлучения Филиппа Августа от Церкви, всякий раз подданные усматривали в его бедах Божью кару за бездумное уничтожение святого дерева.

Простые люди не верили, что подобное святотатство могло совершиться просто так, по недомыслию. Они усматривали в этом происки сектантов и еретиков. Жизорский кюре Робер Денио утверждал в 1629 году, что в гибели Жизорского вяза виновны... розенкрейцеры, орден которых был будто бы основан в Жизоре в том же 1188 году.

Известный исторический мистификатор Жерар де Сед в 1962 году выдвинул идею, развитую уже в наши дни Бейджентом, Ли и Линкольном — и Дэном Брауном в «Коде да Винчи». За кулисами «рубки вяза», по его мнению, стояли тамплиеры и тайно управлявший ими Сионский приорат, основанный потомками Иисуса Христа и Марии Магдалины!

В романе Александра Сегеня «Древо Жизора» (1996), развивающем эту идею, Жизорский вяз был якобы посажен потомками Христа и Магдалины вскоре после захвата и разграбления римлянами Иерусалима в 68 году, а под ним, в глубоком подземелье, будто бы поныне хранятся зарытые сокровища древних израильских царей...

Некогда на земле Ульма под кроной вещего вяза видели пророческие сны жрецы кельтов винделиков, а со II века — германцев. С приходом христианства Ульм своей загадочности не утратил. Вещие сны, слетавшие к его былым насельникам с ветвей огромного дерева, с исчезновением последнего не покинули этот зачарованный край. Они по-прежнему удостаивают избранных своим посещеньем.

Ночь на 10 ноября 1619 года вошла в историю мировой философии, математики, физики и естествознания как Ульмская ночь. Осенью 1619 года 23-летний Рене Декарт, французский дворянин, сражавшийся добровольцем в армии германского императора Фердинанда II, отпросившись в отпуск из полка, приехал в Ульм. И в дневнике его появляются записи: «10 ноября 1619 я нашел основания чудесной науки», «меня озарил свет удивительного открытия». В письме к знакомому в марте 1620 года он писал: «Я увидел не знаю какой свет сквозь хаос моей науки, и с помощью этого света я думаю, что смогу рассеять самый густой мрак».

Позднее он подробно описал в дневнике, как в ту ночь ему снились подряд три удивительных сна. В первом он видел себя обессиленным, гонимым бурей и ищущим в церкви спасения от непогоды; во втором услышал громоподобный глас и узрел вокруг себя огненные искры; в третьем взял с полки томик поэта Авсония, раскрыл и прочел слова: «По какому жизненному пути я последую?»

Так молодой повеса, искатель приключений, автор пособия для начинающих дуэлянтов нашел себя и впоследствии стал универсальным гением, совершившим грандиозный переворот в философии, естественных и точных науках. Какие научные и философские истины ему открылись в ночь Ульмского озарения, до сих пор спорят его биографы.

А ровно 270 лет спустя, 14 марта 1879 года в Ульме, в семье владельца магазина электротехнических товаров родился мальчик, которому суждено было произвести в мировой науке не менее сокрушительный переворот. Звали его — Альберт Эйнштейн!

«Я люблю этот город вязевый», — сказал о Москве Сергей Есенин в 1923 году.

«Осень ранняя развесила флаги желтые на вязах», — на таком фоне развивается «городской роман» героини петербургского стихотворения Анны Ахматовой 1911 года.

А петербуржец Александр Кушнер в шелесте листвы этого самого неприметного, примелькавшегося из городских деревьев расслышал Вышний, Горний глас:

 Бог, если хочешь знать, не в церкви бедной той 
 С подсвеченным ее резным иконостасом, 
 А там, где ты о Нем подумал, — над строкой 
 Любимого стиха, и в скверике под вязом... 

Иллюстрации:
1.Вергилий. Скульптор Йорг Сирлин Старший. Ульмский собор.1469—1474
2.Битва за Жизорский вяз в 1188 году. Миниатюра XIV века
3.Ульмский собор. 1377—1529

Источник: Вяз. Вера Бегичева. Журнал "Наука и религия"