2. 11 марта 1928 года + 1965 + 37 лет

3. Родовое гнездо Гржимайло, гора Тарница в Южных Бескидах, Подкарпатское воеводство, Польша

4. Чистокровен

5. В 1928 году в польском колдовском роду Гржимайло, издревле строго блюдущем чистоту крови, родился долгожданный наследник. Три старшие сестры Марека поздравили родителей с рождением сына письмами из благородного института Дурмстранг, где юные ведьмочки учились в это время в младших классах. Ну а четвёртая, всего на два года старше Марека, ещё успела поучить его ходить и завести пару раз в далёкую чащу лесов, окружающих дом Гржимайло.
К пяти годам, когда Марека вслед за сёстрами отправили в Дурмстранг, мальчик уже был немного знаком с ведовством, особливо сподручным в безлюдных лесистых предгорьях. На дворе стоял 33 год. Призыв «Ради высшего блага» становился привычным, однако внутри Дурмстранга, где учатся исключительно чистокровные волшебники, сам по себе он пока не был камнем преткновения.
Учёба у Гржимайло сразу задалась, больше всего - трансфигурация и тёмные искусства. Учился Марек увлечённо, уже с младших классов подавая большие надежды. И тогда же Марек начал удивляться, почему в Институте почти не учат славянской магии - тому, что он умел ещё до школы, тому, что он узнавал дома на каникулах. И это в школе, где все говорят по-русски, где славянская кухня, славянская одежда и половина учеников – славяне. Чем старше становился Марек, тем большее недоумение это у него вызывало.
Тем временем за стенами института набрало силу движение немца Гриндевальда, захватывая всё новые страны. День за днём чистокровные семьи теряли в войне своих драгоценных детей, обрубалась поросль древнейших магических родов Европы. Престиж института Дурмстранг начал падать на глазах. Всё это подогревало волнения и в Дурмстранге.
Особенно много с Мареком занимался учитель ТИ, мастер Пшибышевский. Именно с любимым учителем Марек впервые заговорил о своих сомнениях. Мастер Пшибышевский согласился с Мареком в том, что недостаток славянской области знаний весьма обедняет программу Дурмстранга, и выписал ярлык на индивидуальные занятия. Таким образом младший Гржимайло оказался вхож во взрослые собрания круга единомышленников, ратующих за славянизацию Дурмстранга. Там собирались учителя, - добрая половина преподавателей института, и всего два-три лучших старшеклассников-славян.
Славянская группа пыталась давить на русское Министерство Магии, в частности на отдел образования, практически вступила в открытую конфронтацию. Однако бунт подавили. Кое-кто из учителей, в частности мастер Пшибышевский, потеряли работу, ученикам назначили строжайшие взыскания. Марека сняли с должности старосты его класса.
Славянской группе пришлось на некоторое время затаиться, пока другой учитель не начал вновь собирать её, действуя гораздо осмотрительнее. Прошло время, и с ходом войны в русском Министерстве возобладали новые веяния. С назначением нового замминистра образования оказалось, что это человек, сочувствующий славянской группе.
Закончилась война. Проклятый немец, полезший разбираться с нечистокровными, обескровил чистокровные семьи Европы и дискредитировал благородные тёмные искусства только ради того, чтобы принять бесславное поражение в дуэли даже не с дурмстранговцем – с англичанином. Марек закончил Дурмстранг в том же году. Несмотря на бурную общественную деятельность сомнительного толка, Гржимайло блестяще сдал экзамены в самом раннем потоке. По окончании его ждало место в Министерстве Образования, под крылом того самого замминистра. После этого Гржимайло долгое время работал в его команде в Министерстве на участке, отвечающем в частности за кампанию по славянизации Дурмстранга.
Только к середине 1950-х им удалось добиться комиссии, которая рекомендовала, наконец, директору института Телльхайму обратить внимание на недовольство коренного населения и пойти на уступки. Добившись расплывчатого согласия Телльхайма, замминобразования уже через несколько лет удалось провести Марека Гржимайло на место заместителя помощника директора благородного института Дурмстранг. Теперь обязанностью Гржимайло является координация введения славянского компонента образования в институте Дурмстранг.
Несколько лет назад к Мареку Гржимайло обратился его старый учитель, мастер Пшибышевский, ныне – почтенный лауреат премии магической Brüderlichkeit. Господин Пшибышевский посоветал Мареку англичанина, глубоко интересующегося тёмными искусствами, несмотря на их полный запрет в Англии. Чтобы приобщиться к старинным искусствам, так почитаемым в благородном Дурмстранге, этому горемычному англичанину пришлось бежать со своего островка за границу. У англичанина удивительный потенциал, изуродованный примесью маггловской крови. Этот недостаток он пытается скорректировать тяжёлым постоянным трудом, усидчивостью и самовоспитанием. Господин Пшибышевский благосклонно согласился помочь мистеру Риддлу в его штудиях и, в свою очередь, просит Марека, ныне более близкого, чем старик-учитель, к колыбели тёмных искусств, поспособствовать просвещению англичанина – ведь только в стенах старой Школы можно получить необходимые знания.

6. Помощник директора Института Дурмстранг

7. Ольха, зуб дипсы, 5,5 вершков

8. Пока не надо

9. Icq 449023319

10. - Ох, и добрый ужин! Благодарствуйте, сестрица, - после четырёх перемен блюд пан Гржимайло позволил себе заметно ослабить кушак, вытянуть ноги в золотисто-жёлтых сапогах на резную скамеечку и со вкусом закурить трубку, щурясь на синеющие вдали Карпаты. Эльжбета, приехавшая навестить брата, пока муж её отбыл со служебной миссией в страну с названием, которое решительно невозможно запомнить, отправилась на кухню с каким-то внушением жихарям.
Ничего нет милее вечеров в родном доме, когда длинный хлопотный день в Дурмстранге закончен и можно вернуться из стылых стен – или, как сейчас, из вечной пелены карельского гнуса, злого, как стая голодных акромантул, – в родовое гнездо. Июль плыл над Карпатами знойным маревом, но горы уж начинали дышать вечерней прохладой, а на той стороне неба выступил бледный лунный каравай, выбеленный негаснущим солнцем. И-эх! –сыто покряхтывая, Гржимайло постучал пальцем по подлокотнику, и жихари тотчас придвинули к его креслу стол, заваленный берёстой и пергаментами.
Вздыхая, пан Гржимайло принялся копаться в документах, разыскивая черновые списки, запросы и подтверждения. Пришла пора довести до ума список первоклассников на следующий год. Свирепея, Марек взмахом руки отправил все не относящиеся к делу документы вон с веранды, после чего начал раскладывать оставшийся огромный ворох кучками и стопочками.
Собеседование у старого Телльхайма строилась не абы как, а по строгим правилам. Чтобы в институте, не дай Нифлунгар, не образовалась очередь, чтобы родители не столкнулись в коридорах, чтобы у алтаря не случилось давки, расписание приёма следовало составить по минутам. Дурмстранг – это тебе не Министерство, привычно усмехнулся Гржимайло.
Первыми шли ученики неславянского блока: немцы и скандинавы. Гржимайло быстро свёл их в единый алфавитный список, время от времени сверяясь с пухлым растрёпанным фолиантом «Семьи Европы: чтобы не запутаться в родовых ветвях». Второй блок – славяне и народы Южной Европы - занял больше времени. Вздохи гор, насквозь проницающие открытую веранду, едва шевелили лёгкие листы. Гржимайло разглядывал два списка, короткий и длинный, сворачивающийся несколько раз. В славянской школе не должно быть восемь десятых учителей немцев. А наставники?! Наставники, которые заменяют первоклассникам родителей! Там почти что и нет славян. Нет, это так не останется. Телльхайм может сколько угодно повторять, что «штат полностью укомплектован», но мы добьёмся перемены положения.
Сытое умиротворение сгинуло, как не бывало. Пытаясь успокоиться, Гржимайло оттолкнул стол, так что тот проехал ножками по полу, и переместился подальше, так, чтобы можно было водрузить вытянутые ноги на ажурные перильца веранды. Раздражённо пыхая трубкой в закат, Марек обдумывал, в каком виде Институт стал бы наиболее приемлемым местом.



Встань, и протяни бокал, и стань адептом на пороге
тайн, и в матовом бокале отразятся боги; и бесстрастье —
слово не для вин, а страсть — не слово для веселья.
мастер винограда солнце растворит во тьме.
Так родится Вино.